Утром 14 сентября, после трёхдневной бомбардировки, на берег высадились 2200 французских солдат и около 800 моряков. Дюгэ-Труэн решил атаковать город с суши – через укрепления монастыря бенедиктинцев. Командовать авангардом корсар поставил де Гойона, арьергардом – де Курсерака, центр оставил под своим командованием, выделив отдельный отряд в 100 человек под началом де Бовэ.
У подножия горы французы разместили полевую батарею из четырёх малых мортир и двадцати корабельных орудий. Для того чтобы корабельные пушки могли стрелять с большим возвышением, Дюгэ-Труэн воспользовался изобретением де Бовэ, которое представляло собой подобие сундука с прорезями и ступеньками, на которые подкладывались деревянные плошки.
При поддержке артиллерии Гойон и Курсерак захватили господствующие над монастырём высоты. После этого совместной атакой монастырь бенедиктинцев был взят. Особенно помог французам очень точный артиллерийский огонь с кораблей. Войска Дюгэ-Труэна вплотную подошли к городу.
Рене Дюге-Труэн.
Губернатор Рио-де-Жанейро Антонио де Альбукерке был ошарашен: он не ожидал от корсаров такой прыти. Прошло всего 4 дня, а французы уже захватили все предмостные укрепления и готовятся штурмовать город! Потери у португальцев были невелики (на 15 сентября – около 120 человек убитыми, и 200 – попавшими в плен), но дух их серьёзно пошатнулся.
Город уже обстреливался с трёх сторон: с кораблей, с батарей острова Чеврес и с высот монастыря бенедиктинцев. Португальцы пытались контратаковать, проведя отряд в 150 человек через лес и болото, расположенные у подножия епископского замка, но были отброшены картечным огнём и контратакой отряда мессира де Бовэ.
16 сентября Дюгэ-Труэн высадил десант на полуострове. Два из трёх португальских кораблей, выбросившихся на мель пятью днями ранее, французы подожгли калёными ядрами и уничтожили. Напротив форта Санта-Круз была установлена батарея из 10 орудий.
Ночью португальцы попытались контратаковать, но добились лишь уничтожения некоторых складов сахарного тростника, пороха и ядер, а кроме того, подожгли свои оставшиеся корабли, дабы те не достались французам.
Тем временем португальцы, похоже, решили всерьёз взяться за воинственных пришельцев. С подножия горы защитники города пустили отару овец, при этом в лесу укрылось 50 их самых лучших стрелков. Французский сержант и два матроса, побежавшие к скоту, были хладнокровно перестреляны. Португальцы внезапно атаковали пост господина де Лиеста, который понёс большие потери (около 30 человек было убито, а 20 — ранено), но устоял. На помощь де Лиесту подошли отряды де Гойона и Дюгэ-Труэна. 200 гренадёров напали на португальцев с тыла, и все они были перебиты.
Вечером защитники Рио попытались отыграться. Из города вышел практически весь гарнизон – 900 солдат и 600 человек милиции, которые атаковали отряд из 1000 французов под командованием де Гойона. Корсары укрылись за рогатками и ретраншементами, организовав прицельный ружейный огонь. В результате португальцы понесли огромные потери и, не дойдя до французских окопов, обратились в бегство. На поле осталось лежать 800 защитников города.
19 сентября на острове Червес было установлено ещё 5 мортир и 20 пушек калибром 24 фунта. Дюгэ-Труэн приказал новой батарее стрелять в стены форта Виганьон и попытаться пробить брешь. Одновременно корсар предпринял попытку дипломатическим путём решить проблему: он отослал де Альбукерке письмо, в котором предлагал почётную сдачу, грозя в противном случае уничтожить город «в пух и прах».
.
Губернатор ответил, что без приказа короля он не имеет права сдать город, а на упрёки в плохом отношении к захваченным в плен корсарам дю Клерка отвечал, что только недостаток хлеба в самом городе создал трудности в их содержании. Де Альбукерке обращал внимание Дюгэ-Труэна на то, что он не приказал расстрелять этих «600 пленных пиратов, хотя они приплыли так далеко только лишь из склонности к грабежу и убийству».
Корсар стал готовиться к решающему штурму. «Бриллиант» и «Марс» подошли к форту Сан-Жуан и открыли ураганный огонь по укреплениям португальцев. Ночью ядро, выпущенное самим Дюгэ-Труэном из пушки, расположенной на «Бриллианте», послужило сигналом штурма. Его отряд начал атаку со стороны ворот Консепсьон, Гойон со своими солдатами одновременно выдвинулся от монастыря бенедиктинцев. С моря корсаров поддерживали 5 линейных кораблей, обрушивших град ядер на укрепления города.
Шевалье де Курсерак пошёл в лобовую атаку на монастырь иезуитов и в отчаянной схватке захватил его. Сразу же в бойницах были развернуты лёгкие пушки, которые начали обстрел укреплений города с суши. Отряды Гойона и Дюгэ-Труэна ворвались в город практически одновременно. Попытки мародёрств и реквизиций были сурово пресечены командованием французов. К примеру, 10 человек были расстреляны на месте только за то, что покинули колонну и попытались ворваться в богато украшенную церковь.
Защитники в полнейшем беспорядке отступили в форты Санта-Крус, Сан-Жуан и Виганьон. Французы заложили мины под стены бастионов и взрывом обрушили одну из секций. 23 сентября на укреплениях португальцев взвился белый флаг. Одновременно крепости заволокло дымом – португальцы сжигали магазины и склады. Французы заняли опустевший город и тут началось самое интересное.
Карта бухты Рио-де-Жанейро, составленная собственноручно Дюгэ-Труэном
Дадим слово писателю Борису Акунину, который описал произошедшее в своем романе "Сокол и Ласточка":
Собирая материал для романа «Сокол и Ласточка», я проштудировал всю историю мирового пиратства. Меня интересовал вопрос: кто был абсолютным чемпионом среди морских грабителей – по ловкости и удачливости.
Как и все, я, разумеется, знал про Генри Моргана, в конце концов ставшего вице-губернатором Ямайки, но решил, что он уступает Рене Дюгэ-Труэну (1673 - 1736), дослужившемуся до должности командующего флотом Короля-Солнце. К этому убеждению - что Дюгэ-Труэн самый-рассамый - я пришел, прочитав про знаменитый рейд 1711 года. Этот поразительный сюжет я и решил забрать к себе в роман, приписав эскападу вымышленному капитану Пратту.
" …Когда победители высадились, они увидели, что город пуст. Жители скрылись в окрестных горах, забрав с собою всё сколько-нибудь ценное и даже угнав домашний скот. В домах было нечего взять кроме кухонной посуды да мебели\…\
Капитаны набросились на Пратта с упреками, виня его за бессмысленные потери. Казалось, экспедиция закончилась полным провалом.
И тогда Невезучий Корсар проявил истинное величие. Можно сказать, совершил грандиознейшее открытие в корсарском деле.
«Да, золото уплыло, и грабить в Сан-Диего нечего, - сказал он. – Но скажите мне, приятели, что во всяком городе стоит дороже всего?»
Они не знали.
«В большом и красивом каменном городе дороже всего стоят дома. Смотрите, тут есть великолепные храмы, дворцы, особняки, купеческие склады, мастерские. Всё это наше. Захотим – спалим или разрушим. Но мы не монстры. Мы готовы продать эту недвижимость местным жителям, по разумной таксе».
И он отправил сбежавшему губернатору письмо с деловым предложением. Каждой из построек города была назначена цена. Если владелец привезет выкуп, сохранность имущества гарантировалась. Дома тех, кто не заплатит в течение трех дней, будут сожжены дотла. Пратт давал свое капитанское слово, что никто из доставивших выкуп не будет задержан или ограблен. К письму прилагался подробный реестр-ценник, над составлением которого корабельные писцы просидели два дня и две ночи. Дороже всего был оценен превосходный губернаторский дворец (в сто тысяч пиастров) и кафедральный собор Святого Диего (в шестьдесят пять). Самые маленькие хибары в предместьях шли всего по сотне. Как наиболее дешевые, они были предназначены к разрушению первыми.
На четвертый день грянули взрывы. Чтобы избежать всеобщего пожара, корсары начали уничтожать дома в тесных небогатых кварталах при помощи пороха.
Нашлась какая-то небоязливая женщина, которая рискнула спуститься с гор и высыпала из узелка горсть монет. Ее скромный домик был оставлен в целости и сохранности, а саму сеньору беспрепятственно отпустили обратно.
После этого в город хлынул целый поток встревоженных домовладельцев. Ни один из них не был обманут.
К исходу дня в назначенных для выкупа местах образовались длиннющие очереди. Золото и серебро тщательно взвешивали и пересчитывали, складывали в сундуки. На выкупленное имущество навешивалась печать Джереми Пратта.
Явился губернатор, чтобы спасти свой чудесный дворец, совсем недавно выстроенный из привозного итальянского мрамора.
Настоятель собора долго торговался, пытаясь сбить цену, взывал к благочестию и пугал небесной карой за святотатство, но Пратт папистских угроз не устрашился и получил от клириков сполна – и за храм Святого Диего, и за все остальные церкви, часовни и монастыри.
В результате четырехдневной торговой операции, в ходе которой порт Сан-Диего по кусочкам выкупил себя у корсаров, на флагманском корабле собралось сокровище, которое не снилось ни одному золотому каравану."
Губернатор Антонио де Альбукерке и Дюгэ-Труэн определяли сумму выкупа. Корсар наложил на губернатора выкуп – 600 000 крузейро, которые были подготовлены для отправки в Португалию. На торговцев была наложена дань по 1000 крузейро с каждого.
11 октября, когда погрузка сокровищ на корабли была в самом разгаре, под Рио-де-Жанейро появился португальский отряд в составе трёх полков ландмилиции (причём половина солдат в их составе была конными) и 6000 вооружённых негров. Но эти силы встали лагерем перед городом и не делали никаких попыток штурма.
Тем временем корсары загрузили на транспорты все запасы сахара и около 600 бочонков рома. Несколько повреждённых судов Дюгэ-Труэн продал португальцам, причём заставил заплатить за них, как за новые.
Были полностью ограблены все церкви и монастыри, французы вывезли всё столовое серебро, церковную утварь, из икон были вынуты драгоценные камни. В трюмы кораблей загрузили и «живой» товар – около 3000 негров, использовавшихся на плантациях рядом с Рио. Из тюрем были освобождены 4 французских офицера и 500 солдат, попавших в плен вместе с дю Клерком. Если судить по этой информации, видно, что португальцы не устроили никакой расправы с военнопленными, и обращение с ними вряд ли можно было назвать «бесчеловечным».
13 октября французская эскадра вышла из города. Предприятие увенчалось совершеннейшим успехом.
Французы покидают Рио
Потом, во время перехода в Францию, во время бурь погибло несколько кораблей, на двух из них было загружено 600 тысяч ливров в золотой и серебряной монете, а также 500 ящиков сахара. Но это уже не имело отношения к блестящему захвату Рио-де Жанейро французским корсаром Ренэ Дюгэ-Труэном.
На родине, в Сен-Мало, Дюгэ-Труэна чтут, и стоит памятник прославившемуся корсару. Есть даже колледж имени Дюгэ-Труэна.
Рейд на Рио: блестящий успех с сомнительными итогами
